— ᴄᴧыɯь? ᴄᴋᴀжи ʍнᴇ чᴛо-нибудь? — ᴨоᴨᴩоᴄиᴧᴀ ʍидоᴩи, уᴛᴋнуʙɯиᴄь ʍнᴇ ʙ ᴦᴩудь.
— чᴛо, нᴀᴨᴩиʍᴇᴩ?
— чᴛо уᴦодно. чᴛобы ʍнᴇ ᴄᴛᴀᴧо ᴨᴩияᴛно.
— ᴛы — хоᴩоɯᴇньᴋᴀя.
— ʍидоᴩи, — ᴄᴋᴀзᴀᴧᴀ онᴀ. — иʍя добᴀʙᴧяй.
— очᴇнь хоᴩоɯᴇньᴋᴀя... ʍидоᴩи, — иᴄᴨᴩᴀʙиᴧᴄя я.
— очᴇнь — ϶ᴛо ᴄᴋоᴧьᴋо?
— хʙᴀᴛиᴛ, чᴛобы обᴩуɯиᴧиᴄь ᴦоᴩы и ʙыᴄохᴧо ʍоᴩᴇ.
ʍидоᴩи ᴨодняᴧᴀ нᴀ ʍᴇня ᴦᴧᴀзᴀ.
— ᴋᴀᴋ ᴄᴛᴩᴀнно ᴛы ᴦоʙоᴩиɯь...
— ᴛᴩоᴦᴀᴛᴇᴧьно оᴛ ᴛᴇбя ᴛᴀᴋоᴇ ᴄᴧыɯᴀᴛь, — ᴩᴀᴄᴄʍᴇяᴧᴄя я.
— ᴄᴋᴀжи ᴇщё чᴛо-нибудь хоᴩоɯᴇᴇ.
— я ᴧюбᴧю ᴛᴇбя, ʍидоᴩи.
— ᴋᴀᴋ ᴄиᴧьно?
— ᴋᴀᴋ ʍᴇдʙᴇдя ʙᴇᴄной.
— ʍᴇдʙᴇдя ʙᴇᴄной... — оᴨяᴛь ᴨодняᴧᴀ нᴀ ʍᴇня ᴦᴧᴀзᴀ ʍидоᴩи. — чᴛо ϶ᴛо знᴀчиᴛ — «ʍᴇдʙᴇдя ʙᴇᴄной»?
— ᴛы бᴩᴇдёɯь ʙ одиночᴇᴄᴛʙᴇ ᴨо ʙᴇᴄᴇннᴇʍу ᴧуᴦу. нᴀʙᴄᴛᴩᴇчу ᴛᴇбᴇ ʙыходиᴛ ʍᴇдʙᴇжоноᴋ ᴄ ʍяᴦᴋой, ᴋᴀᴋ бᴀᴩхᴀᴛ, ɯёᴩᴄᴛᴋой и ᴦоʙоᴩиᴛ: «ᴨᴩиʙᴇᴛ, ᴄᴇᴄᴛᴩичᴋᴀ! ᴨоиᴦᴩᴀᴇɯь ᴄо ʍной ʙ ᴋуʙыᴩᴋᴀᴧᴋи?» и ᴛы ʙᴇᴄь дᴇнь ᴄ ниʍ ʙ обниʍᴋу ᴋуʙыᴩᴋᴀᴇɯьᴄя ᴄо ᴄᴋᴧонᴀ хоᴧʍᴀ ʙ зᴀᴩоᴄᴧях ᴋᴧᴇʙᴇᴩᴀ. ᴩᴀзʙᴇ нᴇ ᴨᴩᴇᴋᴩᴀᴄно?
— очᴇнь.
— ʙоᴛ ᴛᴀᴋ я ᴛᴇбя и ᴧюбᴧю.

И тогда я поняла. Всю дорогу мы казались замечательными попутчиками, хотя были всего лишь одинокими металлическими болванками, и каждая описывала круги по собственной орбите. Издалека они смотрятся прекрасными падающими звездами. А на самом деле там — мы, запертые поодиночке, как преступники, внутри этих железок, и летим неизвестно куда. Если случайно орбиты двух спутников совпадают, тогда мы и встречаемся. И соприкоснувшись, даже способны узнать друг в друге родную душу. Но лишь на мгновение. Чтобы в следующий миг вновь оказаться в абсолютном одиночестве. Пока не сгорим где-нибудь дотла и не превратимся вообще в ничто