«Колыбель» — надёжное укрытие от всех житейских невзгод и треволнений. Мягкий тёплый войлок жилища номада обволакивает, ветерок клонит ко сну травы, укрывает пылью, шепчет слова колыбельной.

«Колыбель» — ода добровольному отшельничеству, созерцанию, единению с собой. Потаённый рай интроверта, предоставленного самому себе. И это упоительное чувство единственного оставшегося человека, пьянящая свобода умиротворяющей рутины: приготовить чай, покормить ручного беркута, изредка выбраться «в люди» на пустынную станцию, пообщаться с механическим кондуктором просто для того, чтобы не разучиться разговаривать и не сойти с ума.
А степь безмолвна, отгремели и цокот копыт бесчисленных табунов, и треск костров, и смех кочевников. Пришедшие на смену мегаполисы истончились в пыль, степь снова воцарилась в своих правах, перемолола упрямый бетон и стекло, растащила кости человечества, замела, укутала песком. Только и сохранилась магистраль монорельса, чуждая и оттого кощунственная. И остов некогда шумного и людного парка «Сад Гербер».

Архаичен и аскетичен быт степняка: небольшой войлочный гер скотовода, ковры, шкуры, позабытый буддистский алтарь предков, колченогая рассохшаяся мебель, расписные глиняные миски, ручной беркут Онгоц…

...И утопающие в бухтах кабеля приборы, то тут то там пестрят дисплеи, тумблеры, антенны, светодиодная россыпь искусственного небосвода мерным гудением вплетается в степной напев, смешивается, поглощает, вносит что-то новое в древнюю мелодию. В такт ей отбивает выверенный ритм искусственного сердца беркута Онгоца.

Симулятор ходьбы здесь исчерпался, ограничен невидимыми коридорами по маршруту Юрта - Станция монорельса - «Сад Гербер». Углубиться в степь и идти по ней куда глаза глядят и куда не долетал Онгоц просто не дают. Максимум — позволяют совершить вылазку в Сад за свежими апгрейдами, в степь за образцами идеально красивых цветов и обменять оные образцы у эксцентричного кондуктора парящего трамвайчика — Табахи, на припасы.

Куда комфортнее завалиться на скрипучий диван с кружкой солёного травяного чая с молоком и читать бесчисленные газетные вырезки, книги и статьи, продираясь через скучную заумь непонятных биотехнологических терминов и набивших оскомину проблем человечества будущего — трансгуманизма, борьбой со всем плохим во имя всего хорошего, цинично измеряя такое абстрактное и аморфное понятие как красота циферками процентов и вычёркивая уродство из выборки. И утопичный иммортализм здесь тоже прижился да вот укорениться не дала очередная масштабная трагедия, предсказуемо вызванная людской амбицией вечного стремления стать лучше, жертвуя при этом самым важным — человечностью.

Вся эта научная канцелярщина поначалу вызывает отторжение и полученная вразнобой информация не желает укладываться в голове. Помочь в понимании окружающего мира могут двое неизменных собеседника — железная леди Ида и отголосок цивилизации —механический кондуктор Табаха. Они и разжуют оробевшему от обилия незнакомых терминов Энебишу «Имморталь для чайников» и не стесняясь, поведают о личном.

«Колыбель» получилась не без изъянов. Одной и единственной нелепостью являются тягомотные и выпадающие из стилистики испытания в павильонах. После первого — былое очарование выцветает и бледнеет, вся эта камерность сводится на нет, после последнего — появится «монгольский флэшбек» при любом упоминании парка развлечений. Все же помнят ящики в Mafia? А здесь вот кубики.
Логичнее было бы разбросать апгрейды для Иды по степи, укрупнить и углубить площадь исследования, утыкать её живописными обломками, задействовать для поисков зоркого Онгоца (который увы, остался просто статичной безделушкой с вау-эффектом первого появления), чем это кубическое издевательство. Которое ещё и смотрится как кошмар из Catherine только для умственно отсталых и заторможенных.
В конце-концов, Монголия нечастый гость в массовой культуре, от игры больше ожиданий вдумчивого исследования степи, гармоничного симбиоза старых легенд, шаманских обрядов и научных статей о генной инженерии да что там, я мечтал увидеть аугментированного Тэмучина, заряжающего посреди степи солнечной энергией аккумулятор своего коня. А меня заперли в кубическом аду!
Недотянули разработчики, измельчали их идеи, поэтому игра и запомнится только негативным опытом с кубиками и безжизненностью школьного макета мира игры. Крошечный клочок земли из раскрашенной пластмассы и сушёного гербария трав, с тканевой юртой на спичечном каркасе и чучелком беркута с внутренностями-шестерёнками из распотрошённого старого механического будильника. Бутафорское и приедающееся.
Да, безусловно, игра красива, но одной красотой не вдохнуть жизнь, не заставить поверить в реальность увиденного. Как и обитатели этого мира, разработчики пошли «all-in», с сомнительным козырем красоты, не пожалев трудоёмких ресурсов отрисовки каждой травинки и прожилки цветка и потеряли всё, оставив больше недосказанности и не тронув души казалось бы такой важной темой массового вымирания.
Намеренно или по небрежности сценариста, но трагедия угасающего человечества не задевает ничего внутри. Это происходит где-то там, далеко, с кем-то абсолютно незнакомым. А здесь, на периферии мира, нет ничего, кроме спокойствия и тишины.
Кто-то уходит в горные монастыри, а для меня эта игра стала личным Тибетом, куда хочется возвращаться за порцией исцеляющего одиночества. Колыбелью, дарящей отдых тебе, измученному тащить свой крест прожитых годов, возможностью снова ощутить себя ребёнком на даче, с окрестными полями и лесами, так и манящими тебя, обещающими утолить твою жажду исследований и приключений.
И было бы лучше вообще без сюжетных потуг.
Просто выйти поутру из юрты с дымящейся кружкой чая, протянуть горсть ягод с идеальной ДНК механическому беркуту.
И всё.
https://www.youtube.com/watch?v=b6RlMPnj53Y&ab_channel=ExGSC

[h3]Так вперёд — к жизни степной, кочевой,- На вольный простор И глаза глядят с бесприютной тоской В тусклый монитор.[/h3] «Колыбель» — надёжное укрытие от всех житейских невзгод и треволнений. Мягкий тёплый войлок жилища номада обволакивает, ветерок клонит ко сну травы, укрывает пылью, шепчет слова колыбельной. «Колыбель» — ода добровольному отшельничеству, созерцанию, единению с собой. Потаённый рай интроверта, предоставленного самому себе. И это упоительное чувство единственного оставшегося человека, пьянящая свобода умиротворяющей рутины: приготовить чай, покормить ручного беркута, изредка выбраться «в люди» на пустынную станцию, пообщаться с механическим кондуктором просто для того, чтобы не разучиться разговаривать и не сойти с ума. А степь безмолвна, отгремели и цокот копыт бесчисленных табунов, и треск костров, и смех кочевников. Пришедшие на смену мегаполисы истончились в пыль, степь снова воцарилась в своих правах, перемолола упрямый бетон и стекло, растащила кости человечества, замела, укутала песком. Только и сохранилась магистраль монорельса, чуждая и оттого кощунственная. И остов некогда шумного и людного парка «Сад Гербер». Архаичен и аскетичен быт степняка: небольшой войлочный гер скотовода, ковры, шкуры, позабытый буддистский алтарь предков, колченогая рассохшаяся мебель, расписные глиняные миски, ручной беркут Онгоц… ...И утопающие в бухтах кабеля приборы, то тут то там пестрят дисплеи, тумблеры, антенны, светодиодная россыпь искусственного небосвода мерным гудением вплетается в степной напев, смешивается, поглощает, вносит что-то новое в древнюю мелодию. В такт ей отбивает выверенный ритм искусственного сердца беркута Онгоца. [h3]«Не выходи из юрты, не совершай ошибку»[/h3] Симулятор ходьбы здесь исчерпался, ограничен невидимыми коридорами по маршруту Юрта - Станция монорельса - «Сад Гербер». Углубиться в степь и идти по ней куда глаза глядят и куда не долетал Онгоц просто не дают. Максимум — позволяют совершить вылазку в Сад за свежими апгрейдами, в степь за образцами идеально красивых цветов и обменять оные образцы у эксцентричного кондуктора парящего трамвайчика — Табахи, на припасы. Куда комфортнее завалиться на скрипучий диван с кружкой солёного травяного чая с молоком и читать бесчисленные газетные вырезки, книги и статьи, продираясь через скучную заумь непонятных биотехнологических терминов и набивших оскомину проблем человечества будущего — трансгуманизма, борьбой со всем плохим во имя всего хорошего, цинично измеряя такое абстрактное и аморфное понятие как красота циферками процентов и вычёркивая уродство из выборки. И утопичный иммортализм здесь тоже прижился да вот укорениться не дала очередная масштабная трагедия, предсказуемо вызванная людской амбицией вечного стремления стать лучше, жертвуя при этом самым важным — человечностью. Вся эта научная канцелярщина поначалу вызывает отторжение и полученная вразнобой информация не желает укладываться в голове. Помочь в понимании окружающего мира могут двое неизменных собеседника — железная леди Ида и отголосок цивилизации —механический кондуктор Табаха. Они и разжуют оробевшему от обилия незнакомых терминов Энебишу «Имморталь для чайников» и не стесняясь, поведают о личном. [h3]Красота не смогла спасти мир.[/h3] «Колыбель» получилась не без изъянов. Одной и единственной нелепостью являются тягомотные и выпадающие из стилистики испытания в павильонах. После первого — былое очарование выцветает и бледнеет, вся эта камерность сводится на нет, после последнего — появится «монгольский флэшбек» при любом упоминании парка развлечений. Все же помнят ящики в [b]Mafia[/b]? А здесь вот кубики. Логичнее было бы разбросать апгрейды для Иды по степи, укрупнить и углубить площадь исследования, утыкать её живописными обломками, задействовать для поисков зоркого Онгоца (который увы, остался просто статичной безделушкой с вау-эффектом первого появления), чем это кубическое издевательство. Которое ещё и смотрится как кошмар из [b]Catherine[/b] только для умственно отсталых и заторможенных. В конце-концов, Монголия нечастый гость в массовой культуре, от игры больше ожиданий вдумчивого исследования степи, гармоничного симбиоза старых легенд, шаманских обрядов и научных статей о генной инженерии да что там, я мечтал увидеть аугментированного Тэмучина, заряжающего посреди степи солнечной энергией аккумулятор своего коня. А меня заперли в кубическом аду! Недотянули разработчики, измельчали их идеи, поэтому игра и запомнится только негативным опытом с кубиками и безжизненностью школьного макета мира игры. Крошечный клочок земли из раскрашенной пластмассы и сушёного гербария трав, с тканевой юртой на спичечном каркасе и чучелком беркута с внутренностями-шестерёнками из распотрошённого старого механического будильника. Бутафорское и приедающееся. Да, безусловно, игра красива, но одной красотой не вдохнуть жизнь, не заставить поверить в реальность увиденного. Как и обитатели этого мира, разработчики пошли «all-in», с сомнительным козырем красоты, не пожалев трудоёмких ресурсов отрисовки каждой травинки и прожилки цветка и потеряли всё, оставив больше недосказанности и не тронув души казалось бы такой важной темой массового вымирания. Намеренно или по небрежности сценариста, но трагедия угасающего человечества не задевает ничего внутри. Это происходит где-то там, далеко, с кем-то абсолютно незнакомым. А здесь, на периферии мира, нет ничего, кроме спокойствия и тишины. Кто-то уходит в горные монастыри, а для меня эта игра стала личным Тибетом, куда хочется возвращаться за порцией исцеляющего одиночества. Колыбелью, дарящей отдых тебе, измученному тащить свой крест прожитых годов, возможностью снова ощутить себя ребёнком на даче, с окрестными полями и лесами, так и манящими тебя, обещающими утолить твою жажду исследований и приключений. И было бы лучше вообще без сюжетных потуг. Просто выйти поутру из юрты с дымящейся кружкой чая, протянуть горсть ягод с идеальной ДНК механическому беркуту. И всё. https://www.youtube.com/watch?v=b6RlMPnj53Y&ab_channel=ExGSC