Мелиноя, демон страсти, дочерь Хтóния и Коры,
В сердце сáмого Эреба у Кокита создана,
Там для нового порока открываются просторы,
И рождённая богиня их использует сполна.

Разделив на половины тело болью или страстью,
А потом и половины также надвое разбив,
Соблазняет Мелиноя каждой новой ипостасью
Повелителя Гадеса, ужас в царствие вселив.

Мелиноя с бесконечной страстью телом отдаваться
Множит дикое желанье в каждой паре буйных губ,
Каждый орган демоницы жаждет с фаллосом сливаться,
И насилует подземье новоявленный суккуб.

Онемела Персефона от обрушившихся бедствий,
Духом страсти похотливой подземельный мир овит,
Он на грани катастрофы от возникнувших последствий,
В семя Зевса воплотилась иудейская Лилит.

Будь же счастлив мир Аида, тем, что есть предел деленью
Тела буйной нимфоманки, необузданно-шальной,
И всего-то по Эребу, как по злому повеленью,
Бродят, плавают, летают два десятка Мелиной.

Их преследует Геката, постепенно убивая
То одну, а то другую, настигая по одной,
Наконец, оцепененье волей преодолевая,
Ей спешит на помощь Кора против дочери родной.

Вот уже одна осталась первозданная богиня,
Вызывающая похоть напрягла её соски,
Мелиноя с глубиною цвета глаз своих, иссиня-
Сизоватых ли, зелёных, с лёгкой примесью тоски.

Тут разверзлась твердь Эреба и, губя или спасая.
Поглотила Мелиною там, откуда входит смерть
В мир людей через расщелье у Аóрна, и, свисая
С двух концов в глубинный Тáртар, вновь сомкнулась эта твердь.

Но буквально за мгновенье до того, как твердь осела,
В царство мёртвых возвращался через трещину Танáт
И почувствовал, как мимо, что-то вихрем пролетело,
Вскоре он забыл об этом, жаждой крови вновь объят.

В мире смертных повсеместно, в странах стужи или зноя.
Обитает много женщин, это ль истина новá?
Может быть, средь них доныне существует Мелиноя?
Может даже, Мелиноя в каждой женщине жива?